— Ты, котёнок Гаф, и у тебя девять зизней. Сситай, я подалю тебе есё одну, — сказал я и требовательно посмотрел на капитана.

Впрочем, можно было и не просить. Гаврилов потерял равновесие и рухнул на спину. Он попытался подняться, но я придавил его своим тельцем. Забрался сверху и воткнул палец в рану.

— Будет холодно, — сказав это, я выбросил поток маны таким образом, чтобы лёд заморозил только пулевое отверстие, и не проник глубоко в тело. Иначе его сердце могло остановиться.

— Да кто ты тако…? — начал было Гаврилов, но я не ответил, ибо навалившаяся слабость утащила меня в небытие.

Пять часов спустя.

Нижний Тагил. Операционная.

В стерильном помещении горел яркий свет и мерно пищал датчик, измеряющий давление. Елизавета Максимовна лежала на операционном столе. Взрывная волна сломала рёбра и один из обломков проткнул лёгкое. Врачи напряженно боролись за жизнь женщины.

— Зажим. Отсос. Тампон, — отдавал команды хирург, зашивая лёгкое.

Внезапно датчик запищал быстрее. Елизавета Максимовна моргнула и открыла глаза.

— Илья Петрович, пациентка просыпается! — встревоженно сказала медсестра в момент, когда Елизавета пришла в себя.

Елизавета Максимовна дёрнула левой рукой, но она была пристёгнута к операционному столу кожаным ремнём. Правой — та тоже зафиксирована. Она попыталась закричать, но во рту оказался толстый шланг, через который поступал воздух. Распахнув глаза от ужаса, она уставилась на медиков, не понимая, где находится.

— Всё хорошо, милая. Поспите ещё, — ласково сказал лысеющий хирург и погладил её по волосам.

Справа подошла медсестра и через катетер ввела внутривенно растров. Могильный холод растёкся по телу Елизаветы Максимовны, а в следующее мгновение она уснула.

Нижний Тагил. Здание ЛИЧп.

(Лаборатория по исследованию человеческого потенциала).

— Занятно. Очень занятно, — говорил кудрявый профессор наворачивая круги вокруг маленького ребёнка, лежащего на столе под белыми лучами ламп.

В руках профессор держал странный прибор, напоминающий указку, но это явно была не она. Предмет жутко фонил маной. А при прикосновению к телу ребёнка, он начинал излучать голубоватое свечение. В дальней части лаборатории располагался компьютер, на экране которого было лицо главы рода Архаровых.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Константин Игоревич.

— Одну минутку. Почти готово, — протянул профессор, нарисовав пальцем на лбу мальчика пару замысловатых рун. Они полыхнули синим и исчезли. — Ну, что я могу сказать? Тот, кто проверял парня ранее, форменный идиот. У мальчишки ярко выраженная предрасположенность к магии льда. — Профессор поправил очки и посмотрел на монитор. — А ещё магические каналы развиты очень недурственно. Такими каналами даже не каждый пятилетка сможет похвастаться.

— Наконец-то, — с облегчением выдохнул Архаров. — Я так долго ждал.

— Константин Игоревич, у парня отличные задатки. Возможно, он даже станет сильнейшим в роду. Вот только мальчик заработал сильное истощение и пролежит пластом как минимум всю следующую неделю.

— Это не важно. Главное, что он жив, — отмахнулся Архаров, погрузившись в размышления.

— Ваше благородие, а вам уже доложили, что ваш сын спас капитана Гаврилова от смерти?

— Да, я знаю. Заморозил рану. Даже не верится, что в столь раннем возрасте он такой смышлёный, — улыбнулся Архаров и, тут же посерьёзнев, добавил. — А ещё… — Однако, он передумал говорить и замолчал.

— А ещё — это чертовски пугает. Каким же чудовищем он станет, когда вырастет, — продолжил за хозяина кучерявый профессор.

— Именно так. Глаз с него не спускайте. Поместите его в лучшие услови… — Архаров замялся и изменил решение. — Хотя, нет. Пусть растёт в пансионате вместе с остальными детьми. Бриллиант приобретает свою прочность лишь тогда, когда на него оказывают сильное давление. Если парень не познает, что такое борьба за жизнь, то будет бесполезен.

— Вы совершенно правы, ваше благородие, — профессор поклонился и сеанс видеосвязи прервался. Кучерявый бросил взгляд на Михаила, поправил очки и сказал. — Жаль, что я не могу вскрыть твою черепную коробку и посмотреть, что там внутри. Очень хотелось бы узнать, что тебя делает таким особенным.

Пробуждение было «прекрасным». Голова трещит, а тут ещё и ультразвук эхом разносится по комнате. Открыв глаза, я увидел побеленный потолок и лампочку, свисающую на проводе. Слева донеслись звуки драки, а точнее, избиения. Я повернул голову и скорчился от боли. Виски ломило нещадно. Первое, что заметил, так это длинный ряд двухъярусных кроватей, на одной из которых месили парня.

— Ещё раз наябедничаешь, и выжгу тебе глаза! — кричал покрасневший блондин лет пяти и неистово молотил кулаками по рёбрам мычащего парня.

Парень мычал не потому, что не умел говорить, просто ему закрыли рот подушкой и от души пересчитывали рёбра. Я лишь вздохнул и сел на край кровати. Уехал из одного дурдома, чтобы попасть в ещё более безумное место? А ещё я обратил внимание, что на кроватях лежали и другие дети, только они смотрели в потолок, делая вид, что ничего не происходит. Блондин обратил на меня внимание:

— Отвернулся! Живо! — выкрикнул он максимально грозным голосом, но мне было совершенно не страшно.

Да и с какой стати мне бояться? Я только что выжил в мясорубке, а вот спецназ и мама… Меня тут же накрыли тревожные мысли. Где мама? Спрыгнув с кровати, я побежал к двери, расположенной в середине дальней стены. Но выбраться в коридор не успел. Блондин развернул меня за плечо и толкнул к стене.

— Слушай сюда. Ты новенький, и только поэтому я не набью тебе морду. Расклад такой. Я здесь главный, а ты ничего не видел. И никогда не увидишь. Усёк?

— А сто я видел? — нахмурился я, закосив под дурачка.

— Молодец. Быстро схватываешь, — расплылся в улыбке блондин.

Только сейчас я рассмотрел его глаза. Вроде бы карие, но ободок радужки имеет грязно оранжевый оттенок. Если я всё правильно понял из книг, то подобный окрас радужка принимает у магов, в которых пробудился стихийный дар. Видимо, парень имеет предрасположенность к магии огня.

Светлые волосы, одежда из грубой льняной ткани, как и у всех здесь. Кулаки сбиты до крови, на лице самодовольная улыбка. Местный задира. С такими я умею справляться. Осталось разобраться, куда я попал и где мама, а уже после я устрою кару небесную для этого…

— Эй! Смотреть на меня! — потребовал блондин, нависнув сверху, всё-таки он был выше на целую голову. — Меня зовут Артём Прохоров. Если будешь доставлять проблемы, то я превращу твою жизнь в ад.

Последняя фраза заставила меня пересмотреть свои приоритеты. Сейчас этому отморозку отморожу голову и пойду по своим делам. Уж больно дерзкий он.

— У тебя многовато гонола для сына плостолюдина, — ухмыльнулся я и толкнул его в грудь, правда Прохоров даже не шелохнулся.

— Ты чё вякнул? — надул щёки Артём и занёс кулак для удара.

Я потянулся к мане, собираясь приморозить его ноги к полу, а после заскочить за спину и пробить между ног, но в комнату ворвался воспитатель.

— Что тут у вас происходит? — сурово спросил мужчина среднего роста с мешками под глазами, дурацкими усами и чёлкой, зализанной набок. На вид ему было около тридцати.

— Иван Викторович, всё хорошо. Вот знакомимся, — сходу соврал блондин и протянул мне руку. — Меня Артём зовут.

— Мифаэль, — ответил я, с вызовом посмотрев в глаза Прохорова и пожал ему руку.

— Ну и всё. Будем с тобой лучшими друзьями, — угрожающе прошептал Артём и, насвистывая какую-то простенькую мелодию, вышел из комнаты. Следом за ним выбежали ещё три парня, недобро зыркая на меня.

— Быстро ты освоился, — хмыкнул мужчина и представился. — Меня зовут Углов Иван Викторович. Должность моя — куратор. Можно сказать, что я управляю пансионатом.